Лучше подавать холодным - Страница 5

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Ваш народ счастлив иметь такого справедливого и заботливого отца, — лгала она гладко.

— Справедливого и заботливого. — Орсо задумчиво нахмурился на далёкое море. — Ты думаешь, таким меня запомнит история?

Монза думала, что это практически невероятно. — Как сказал Бьяловельд? "История написана победителями."

Герцог стиснул её плечо. — И в придачу начитанными. Арио достаточно честолюбив, но он не понимает, как устроена жизнь. Я б удивился, если б он за один присест умудрился дочитать до конца абзаца. Всё что его волнует — это шлюхи. И обувь. Между тем моя дочь Тереза, горше всего рыдала из-за того, что я выдал её замуж за короля. Клянусь, если бы я предложил ей в женихи Великого Эуса, она всё равно бы ныла о более подходящем её положению в обществе муже. — Он издал тяжкий вздох. — Никто из детей не понимает меня. Ты же знаешь, мой прадедушка был наёмником. Факт, который я не люблю провозглашать открыто. — Хотя ей он говорил об этом при каждой встрече. — Человек, в жизни не проронивший слезинки, и устоявший перед всем, что жизнь подкидывала ему. Низкорождённый боец, захвативший власть в Талинсе совместив остроту своего ума с остротой меча. — В основном совместив зверство и отсутствие жалости, так Монза слышала эту историю. — Мы оба из одного теста, ты и я. Мы сделали себя сами, из ничего.

Орсо был рождён наследовать богатейшему герцогству в Стирии и ни разу в жизни не занимался повседневной работой, но Монза прикусила язык. — Вы оказываете мне слишком большую честь, ваша светлость.

— Меньше, чем ты заслуживаешь. Расскажи мне про Борлетту.

— Вы слышали о битве на Высоком Береге?

— Я слышал, ты раздавила армию Лиги Восьми, прямо как тогда, у Светлого Бора! Ганмарк сказал — герцог Сальер втрое превосходил тебя численностью.

— Численное превосходство только помеха, если они ленивы, неподготовлены и ими командуют идиоты. Армия крестьян из Борлетты, сапожников из Аффойи, стеклодувов из Виссерина. Неумехи. Они разбили лагерь у реки, думая, что мы далеко. Скверно выствавили часовых. Мы вышли ночью из леса, и взяли их на рассвете, даже без доспехов.

— Представляю как Сальер, жирная свинья, выпал со своей кровати и побежал.

— Верный командовал наступлением. Мы быстро их сломали, захватили обозы.

— Мне доложили, что вы превратили золотые поля кукурузы в алые.

— Они совсем не отбивались. Вдесятеро больше утонуло пытаясь переплыть реку, чем погибло защищаясь. Более четырех тысяч пленных. За некоторых заплатили выкуп, за некоторых нет, а кого-то повесили.

— И не много пролили слёз, а, Монза?

— Не я уж точно. Если уж они так хотели жить, могли бы сдаться.

— Как сдались при Каприле?

В ответ она прямо посмотрела в чёрные глаза Орсо. — Просто-напросто как при Каприле.

— Стало быть, Борлетта осаждена?

— Уже пала.

Лицо герцога сияло ликованием, как у мальчишки в день рождения. — Пала? Кантайн сдался?

— Когда его народ услыхал о разгроме Сальера, они потеряли надежду.

— А потерявший надежду народ есть непредсказуемая толпа, даже при республике.

— Особенно при республике. Толпа вытащила Кантайна из дворца, вздёрнула его на высокой башне, открыла ворота и отдалась на милость Тысячи Мечей.

— Ха! Убит тем самым народом, ради свободы которого он столько трудился. Вот она, благодарность простолюдинов, а, Монза? Кантайн должен был взять мои деньги, когда я ему предлагал. Это было бы дешевле для нас обоих.

— Люди переступили через себя, чтобы стать вашими подданными. Я отдала приказы, чтобы их по возможности пощадили.

— Что? Пощада?

— Пощада и трусость — одно и то же. — щёлкнула зубами она. — Но вы желали их землю, а не их жизни, разве нет? Мёртвые не служат.

Орсо улыбнулся. — И чего ж сыновья не выучили мои уроки так, как ты? Поддерживаю полностью. Повесь только вожаков. И голову Кантайна на ворота. Ничто так не вдохновляет к послушанию, как хороший пример.

— Уже гниёт там, вместе с головами его сыновей.

— Отличная работа! — Владыка Талинса хлопнул в ладоши, словно он никогда не слышал музыки прекрасней, чем новости о гниющих головах. — Что с трофеями?

Подсчёты были делом Бенны, и теперь он выступил вперёд, вытаскивая пакет из нагрудного кармана. — Весь город описали, ваша светлость. Раздели каждый дом, взломали каждый подпол, обыскали каждого жителя. Мы применяли обычные правила, согласно нашим условиям боевого договора. Четверть нашедшему ценность человеку, четверть его капитану, четверть для генералов, — он наклонился ниже, распечатывая бумагу и предлагая её ко вниманию — И четверть нашему благородному работодателю.

Глаза Орсо пробежались по статуям внизу, а его улыбка расширилась. — Слава Правилу Четвертей! С его помощью я в силах удержать вас на моей службе чуть-чуть подольше. — Он сделал шаг между Монзой и Бенной, положил по мягкой руке на плечо каждого и повёл их через открытое окно назад. К круглому столу из черного мрамора в середине комнаты, и огромной карте, раскинутой на нём. Ганмарк, Арио и Верный уже стояли здесь. Гобба по прежнему следил из теней, толстые руки сложены на груди. — А что с нашими когда-то-там-друзьями, а теперь злейшими врагами, подлыми гражданами Виссерина?

— Поля вокруг города подожгли почти до самых ворот. — Монза отметила разорение в пригородах парой движений пальцем. — Крестьян разогнали, живность зарезали. У толстого герцога Сальера зима будет тощей, а весна ещё скуднее.

— Ему придётся положиться на благородного герцога Рогонта и его осприйцев. — произнёс Ганмарк с незначительнейшей из улыбок.